Булгучев Мурат Хамзатович – доктор экономических наук, профессор, декан экономического факультета Федерального государственного бюджетного образовательного учреждения высшего образования "Ингушский государственный университет".
Авантюрист.
В период "развитого социализма" столичные аспиранты в определённый день сдавали кандидатский минимум по философии. До этого дисциплина называлась "марксистко-ленинская философии". Затем в период "перестройки" её переименовали на – "введение в философию". Но содержание осталось прежним.
Все соискатели научной степени, включая иностранцев из стран поддерживающих "социалистический строй", прибыли на место проведения экзамена – в высшую комсомольскую школу. Один смуглый аспирант с Ближнего Востока на вопрос профессора, – кто был Ленин? – уверенно ответил, – авантюристом. Присутствующие задались про себя вопросом, – какая же оценка его ждёт?
Когда экзамен закончился, все стали интересоваться, какое же значение имеет то слово, опрометчиво высказанное представителем одной из арабских стран. Оказывается, так характеризуют человека, занимающегося несбыточным делом. Всё верно. Но иностранец экзамен не сдал.
Ахча.
Работающий по распределению в Республике Ингушетия в следственном комитете парень из Кинешмы Ивановской области Олег, продолжающий заочную учёбу в магистратуре, рассказывал дома, что нравы там интересные. Особенно связанные с уважением к старшему по возрасту, а женщины и к взрослым мужчинам.
Приехавшая к нему как-то в гости мать удивилась, когда они, прогуливаясь в парке г. Магаса, оказались в ситуации. Увидев проходивших мимо женщину чуть старше бальзаковского возраста и молодого мужчину, сидевшие на скамейках незнакомые им девушки, вставали, почитая их. Сын, анализируя вейнахский эздел , спокойно объяснил матери, что у ингушей так почитают старших и мужчин. Отчего та была в восторге.
А выучить местный язык, казалось магистру Олегу проще простого. Например, приходят ингуши на работу и начинают между собой общение.
– Хlам дий (что нового)?
– Хlам дац (ничего).
– Могаш дий (как здоровье)?
– Могаш да, баркал (ничего, спасибо).
– Ахч дий (деньги есть)?
– Ахч дац, вéшта болх дикка дхlахьó (денег нет, но хорошо работай).
И сразу переходят на русский язык, где часто слышны слова, – ахча паччахьага мáра дац (деньги только у падишаха). После такого изречения на их лицах появляется улыбка. Оказывается, каждый вспоминает недавние слова уже экс-премьера России: «Денег нет, но вы держитесь». У ингушей он называется "падишах", так как заседал и в президентском кресле. Поэтому поверить, что у него нет денег, они никак не могут.
В Казахстане.
Идрис был слишком молод, чтобы понять прожитую жизнь с родителями во время ссылки в Казахстан. Семья вернулась на Кавказ, когда ему было всего три годика. Отец с матерью и его бабушки рассказывали ему про ту тяжёлую жизнь на чужбине, но не всё.
Позже, обслуживая старших на различных мероприятиях, он удивлялся, – отчего те при общении всегда упоминают казахстанскую жизнь? Будучи старшеклассником, он узнал, что многие его соплеменники погибли на чужбине от голода, холода и произвола властей.
Спустя время, став студентом исторического факультета, он стал догадываться о причине столь вдохновлённых их разговоров об этой сибирской, ныне суверенной, стране. Оказывается, вспоминали молодость, которая прекрасна в любом месте. До сих пор помнятся Идрису интересные беседы старших, делает для себя выводы, пишет статьи. А один рассказ запомнился ему с подробностями.
Как-то один умник упрекнул казаха, что "глаза им открыли" русские. Тот недолго думая ответил, – нет, чеченцы: как закроешь, барашек исчезнет или корову уведут. А когда сильно обижался на ингуша, то высказывал против них упрёк, – "хороший был бы, сюда не пришёл бы".
Оказываясь на вейнахской свадьбе, тамошний абориген боялся потребить спиртное, так как после принятия "на грудь" бросался изобразить лезгинку. Но, не успевая что-то выдать, спотыкался, пытаясь быстро переставлять ноги, как это делают ингуши и чеченцы. Идрис стал делать физиологический анализ разных народов.
Запоздалая совесть.
Марат имел одного младшего родного и двух двоюродных братьев – один старше его, другой ровесник. Их возраст разнялся примерно в 1,5-2 года, все были дошкольниками. Как-то летом они узнали, что на совхозном поле можно нарвать свежую кукурузу. Собрались и вчетвером отправились ближайшим путём через дворы родственников "на дело". Нарвали то количество, которое было нести под силу каждому. Для пущей конспирации своей смелой вылазки возвращались окольным путём, обходя дома сельчан.
Как писал известный баснописец, – и надо же беде случиться? На самом краю села, где они собирались завернуть к себе домой, их верхом на лошади встретил родной дядя, двоюродный брат их отцов, работавший тогда совхозным объездчиком. Он сходу нагнал на детей страх, что те побросали свои сумочки и пустились наутёк. А его лошадь съела добытое ими с таким риском добро.
Прошло двадцать лет. Марат отслужил в армии, заочно учился в институте, работал главным экономистом и секретарём партийной организации совхоза, поставили ещё и заведовать током. Его дядя, страж совхозного урожая, сидел тогда дома без дела, готовясь выйти на пенсию. Но начальствующий племянник пригласил его охранять подотчётный каравай, установив хорошее довольствие.
Однажды Марат после дневной работы остался на казённой автомашине с водителем дежурить по охране совхозных полей и прочего богатства. Ближе к полночи они решили заехать и на ток, заваленный кукурузой. Не доезжая несколько сот метров, они увидели всадника с двумя огромными мешками, свивающимися по бокам лошади. Это был сын охранника, направляющегося в село. Остановились, поздоровались, развернули воришку, самого стража не увидели.
Марат хотел, было, отпустить несуна с багажом – родственник всё же. Но вмиг вспомнил давнюю историю с отобранными у него и братьев початками свежей кукурузы. И перед водителем надо было парторгу показать свою честность. Поэтому скомандовал выгрузить мешки и вызвать сторожа. Дядя, видимо, вспомнив прошлое от проснувшейся совести, не приехал на работу ни в ту ночь, ни после.
Джигиты не сообразили.
Два умных, неотразимых и смелых молодых парня с высшим образованием влюбились в одну орстхоевскую сув. При любом подвернувшемуся случаю они старались посетить её дом, ходили в места, где та могла объявиться: окончание Рамадана, сессарий цlай , свадьба, поминки и пр.
Девушка тоже была знатна, красива, умна и образована по своему времени. Желая правильно выбрать своё счастье, она месяцами ломала голову над тем, кого же ей из этих джигитов выбрать? Наконец придумала хитрый план.
В один прекрасный день пригласила в гости парней и в этической форме для горянки объяснила им, что ничего плохого о них сказать не может: оба они из знатных родов, состоятельны, образованы, отличные наездники. Но должны выполнить одно её условие, чтобы она могла сделать свой выбор. А именно с утра следующего дня на фоне видимости из её окна устроить скачки на своих аргамаках. Выберет она того, чей конь прискачет позже.
Парни, не сумели понять суть её плана, но прибыли в назначенное время на место и приступили выполнять условие девушки, кинувшись вскачь. Чуть разогнавшись на скакуне, они придерживали его, желая отстать, дабы быть победителем. Внимательно наблюдая картину из своего окна, девушка поняла, что парни не смекалисты и княжна отвергла обоих. Им надо было просто поменяться конями, придав своим действиям вид обычных скачек наперегонки.
Идём к "демократии".
Темарз с двумя высшим образованием, поработав немного ещё на валютной бирже, в постперестроечный период устроился муниципальным чиновником и мог чувствовать себя хоть не олигархом, но уважаемым человеком – денег на капризы хватало.
Как-то, прочитав в сети информацию о том, что срочно продаётся автомашина его вкуса за миллион двести тысяч рублей, реальная стоимость которой была два миллиона отечественных дензнаков. Созвонился по обозначенному телефону и договорился, что прибудет завтра же, несмотря на то, что продавец находился в другом регионе. Уточняя кое-какие детали, ему посоветовали торопиться.
Спустя пару часов перезвонили и сообщили, что ждать до завтрашнего дня не могут, мол, объявился клиент, готовый расплатиться сегодня. Привыкший держать слово, Темарз попросил дождаться его в любом случае, назвав для солидности и свою должность. На том краю связи к нему прониклись с "пониманием". Но при условии, что в течение ближайших пару часов он сделает предоплату в размере триста тысяч рублей на банковскую карту, номер которой сейчас продиктуют.
Всё шло по законам экономики спроса и предложения. Темарз перечислил названную сумму и на следующее же утро, вызвав такси, поехал на автовокзал, чтобы отправиться первым рейсом на автобусе. Ехать предстояло более пятисот километров. Но перед тем как подойти к кассе решил перезвонить по известному номеру о том, что выезжает к ним и прибудет после обеда. Однако ему никто не ответил. Сделав где-то с десяток гудков, дозвонился и стал объяснять свои дальнейшие действия. Но нормального общения у них не получилось.
– Вы о чём? Какая иномарка?
– Да вот вчера договорились, я и частичную предоплату уже произвёл.
– Ничего не знаю.
– Я тебя из-под земли достану, ты знаешь, с кем разговариваешь?
– Давай, давай ищи. Я прописан в СИЗО № 5, – и повесил трубку.
Темарз, немного оправившись от стресса, подумал, – как правильно я сделал, что не потратился на покупку билета. У ингушей такое называется Цаген-бáзар, подразумевая под этим персонажем Хаджу Насреддина.
Изгнание простуды.
Бексолт был аспирантом в столице и дружил с коллегой Виктором. Как-то он заболел гриппом и несколько дней пребывал в своей комнате. Видя, что его долго нет, к нему в гости пришёл Виктор. Пообщавшись с ним, Бексолт попросил друга сходить в аптеку и купить ему пилюли. Виктор, было, уже собрался выполнить просьбу друга, но вначале у них состоялся такой диалог.
– Зачем тебе химия? У нас в Тамбове поступают иначе. Если, например, дед заболел, то он ставит ноги в горячую воду, пробивая первый пот. Потом приходует стакан самогонки, следом вызывают бабку, чтобы та всё контролировала. И под тремя одеялами лечится, добирая на грудь небольшими дозами оставшееся зелье пока не выступит седьмой пот.
– А где мы возьмём три одеяла, столько беленького и прочее?
– Логично, давай я тебе горчичницы куплю – это же разумнее, чем травиться непонятной гадостью.
– А кто мне их поставит?
– Ну, ты даёшь, с нами ведь учится моя землячка Галя, она медицинское училище когда-то заканчивала.
– Ну, хорошо, – с облегчением вздохнул Бексолт.
Виктор явился с горчичницами, отчитался за расходы и пошёл звать Галину. Появившаяся девушка тут же приступила реализовать свою процедуру. Попросила пациента лечь на живот и начала класть на его спину смоченные чем-то грубые жёлтые бумажки. Как бы, между прочим, будучи и старостой курса, Бексолт разговорился с Галиной.
– Правда, что у вас есть свои методы лечение от простуды?
– Да, конечно, – у нас много чего хорошего в Тамбове. А что Вас интересует? – возвысила голос девушка.
Бексолт, проявив опрометчивость, рассказал Галине о том, что ему поведал Виктор. Услышав то, она резко спросила у шефа курса.
– А кто Вам такое сказал?
– Твой земляк Виктор, мы с ним друзья.
– Да он же глупец, нашли, кого слушать.
– Я так и сказал ему, – начал смягчать разъярённый тон Галины Бексолт.
Нездоровая ситуация.
В период Советской власти специалистам, окончившим высшее и среднее специальное учебное заведение, дипломы выдавали лишь после отработки ими два или три года на предприятиях, куда их направят. Но, как правило, уезжать приходилось далеко от места проживания или учёбы.
Таким же образом после окончания института для работы главным зоотехником совхоза был отправлен в Псковскую область Гелани. За счёт хозяйства ему сняли жильё, где проживали дед с бабкой. Они, отдав молодому человеку гостиную, стали проживать в смежной комнате.
Вскоре дед умер. Гелани сделал всё возможное, чтобы достойно похоронить покойника. Поручил работнику фермы забить увесистого кабанчика, достал гроб и всё это отправил куда следует. Родственники, друзья и соседи положили тело деда в деревянный ящик, принесли хвойные ветки, подложили лёд и на трое суток поставили на стол в комнате Гелани.
Вернувшись уставшим вечером с работы, молодой специалист, не найдя иного выхода из ситуации, пробрался к себе и расположился на кровати выше стола с трупом. По иронии судьбы на следующий день утром в сумерках к нему приехал друг Мусост. Он, разбудил бабушку, получил от неё разрешения и прошёл в комнату Гелани.
Заходя к нему, гость увидел лежащего на высоком месте человека. Пытаясь разбудить, сунул под спину руку и ущипнул его. Почувствовал какой-то холод. Затем сделал это с другой стороны – никакой живой реакции. Простоял немного в недоумении. А в это время, почуяв чужой запах, Гелани проснулся и, приняв Мусоста за вора, кинулся к нему. Тот, перепугавшись, устремился к выходу. За ним, не успев одеться, побежал и разбуженный хозяин. Проскочив мимо бабки, оба бежали как угорелые.
Заметив такую нездоровую ситуацию, приняв убегающих молодых людей за воров, вооружившись винтовкой, переметнув через забор, их стал догонять ближайший сосед. Каким-то чудом всё улеглось. Но когда парни вернулись в дом, то увидели, как бабка взобралась на печь и сидит с кочергой.
Равнодушие Керима.
Керим не был в обиде на жизнь. Имел экономическое образование, работал снабженцем в строительной фирме и, чтобы работа не останавливалась, брал в кассе под отчёт деньги на приобретение срочно необходимых материалов, представляя затем в бухгалтерию авансовый отчёт. В такой испытанной ещё при СССР системе ему перепадало на карманные расходы, размер барыша зависел от навыка манипуляции, делясь с прямым начальником и главным бухгалтером. Остатки от "заработанных" средств относил домой не сразу, а после как он успеет покутить коньячком, закусывая шашлычком. Никакие упрёки и сардамаш жены на него не действовали.
Подходил пенсионный возраст, дети взрослели, утаить от них что-либо уже не получалось. Он задумался о дальнейшей своей жизни и решил совершить хадж, чтобы смыть былые грехи. Закончив на священной земле предписанные ему столпы, отправился в магазины и через некоторое время оказался в супермаркете. Увидев на прилавке коньяк, не сдержался и купил пару бутылок с арабской надписью.
Вернувшись назад, закончив необходимые приготовления, уселся в самолёт, держа путь на Родину. Дорога была длинная, ему стало скучно, видя, как все с чётками или микрокалькулятором на пальце отчитывают молитву. Он спокойно полез в свою ручную кладь, достал бутылку коньяка, налил небольшую дозу и выпил. Заметив его действие, почуяв запах спиртного, соседи начали стыдить его.
– Что позволяешь себе, ты же совершил хадж? – чуть ли не кричал на него сидевший рядом двоюродный брат Мовсар.
– Из-за того, что вытворяешь здесь, наш самолёт, пролетая над морем, может рухнуть в воду, – вмешался старший в группе Суламбек.
Кериму надоели эти упрёки, у него на уме была одна мысль – повторить по сто грамм с кем-то, например, с Мовсаром. Но не тут-то было. Разгорался настоящий скандал. Суламбек вообще разошёлся, его поддерживали все в салоне. Тогда, посидев немного без слов, Керим выдал "важное" на его взгляд замечание:
– Если из-за выпитых мною пятьдесят граммов коньяка с арабскими словами на этикетке наш лайнер упадёт в море, то я не против того, – сделав подавленный вид.
После его слов все услышавшие его были готовы будто по специальной команде соскочить со своих мест и надавать ему тумаков до самого их приземления в аэропорту.
Разделение труда.
С внедрением в практику научной категории "разделение труда" одни профессии уходят, другие появляются, третьи совершенствуются, а у некоторых просто меняются названия. Об этом хорошо знал и профессор Берд. Но оказалось не всё.
Недавно на научном симпозиуме он познакомился с молодым участником. Тот, назвав своё имя, рассказал и о социальном положении. Что прибыл он из Санкт-Петербурга, работает профессором материального обеспечения. Хоть коллега был моложе, но Берду показалось, что в названии профессии у него прозвучала шутка. Поэтому, представляясь в свою очередь, желая тоже ответить шуткой, съязвил, – профессор небогатого материального обеспечения. Не поняв ничего, оба уставились друг на друга.
Ситуация выяснилась позже, когда они оказались в одной секции. Новый знакомый Берда, выступая перед участниками форума, произнёс те же слова, что говорил ему при знакомстве – профессор материального обеспечения, доктор экономических наук, доцент, подполковник. Берд не знал, как это понимать и стал внимательно читать его визитную карточку, где так и было написано.